Циркулирует милая история: мол, западные лидеры, возможно, продемонстрируют свое недовольство сползанием России к авторитаризму. Джордж Буш подвергнет бойкоту банкет в честь открытия июльского саммита "большой восьмерки" в Петербурге. Не желая отставать, но робея нанести такое страшное оскорбление президенту Владимиру Путину, европейские лидеры уйдут из-за стола до того, как подадут десерт.

Это может быть почти правдой. Эта история - отличная метафора запутанной ситуации, в которой оказались США и их партнеры по прежней "большой семерке". Многие из них чувствуют неловкость в связи с саммитом, но одни меньше, другие больше. Один-два мысленно перебирают символические проявления недовольства. Но никто не сказал вслух то, что все - или хотя бы многие из них - думают: очевидное презрение Путина к демократии выставляет на посмешище ценности, которые G8 обязалась защищать.

В итоге, несмотря на очевидную попытку русских вмешаться в ход мартовских выборов в парламент Украины, дипломаты сходятся на том, что гости Путина должны просто приехать и вытерпеть саммит в Петербурге. Бойкот запоздал, и в любом случае в американской администрации и между европейскими правительствами слишком много разногласий, чтобы можно было выработать единое мнение.

Не так много времени прошло с тех пор, как тогдашний канцлер Германии Герхард Шредер и лидер Франции Жак Ширак обнимались с Путиным в надежде, что их новая ось станет противовесом мощи США. Еще в прошлом году сам Буш принимал российского лидера в Белом доме и называл его "мой друг Владимир".

Шредер с тех пор сошел с политической сцены, и, разумеется, это простое совпадение, что ему предложили привлекательную должность в российской государственной компании "Газпром". Его преемница Ангела Меркель меньше склонна стоять на коленях перед Кремлем. Буш, в свою очередь, провозглашает, что продвижение свободы и демократии жизненно важно для интересов США. Становится все труднее делать вид, что Путин еще может оказаться овечкой в волчьей шкуре.

Российский лидер остается невозмутимым. Разрушение демократических структур, ужесточение контроля Кремля над экономикой, грубое использование энергоносителей как стратегического оружия, подавление свободы СМИ, вмешательство в дела Украины и Кавказа, разгром неправительственных организаций - все это фрагменты картины авторитаризма.

Те, кто позиционирует себя как представителей школы реализма во внешней политике, спрашивают, почему все это должно считаться проблемой. Западным демократиям постоянно приходится иметь дело с тиранами, а Путин в сравнении с его советскими предшественниками, безусловно, продвинутый лидер.

Запад, продолжают они, должен руководствоваться только собственными интересами. США нуждаются в помощи российского лидера, чтобы обуздать ядерные амбиции Ирана и вести войну против терроризма. Европа получает от контролируемого Путиным "Газпрома" четверть всех газовых поставок. Так что лучше всего быть твердолобым: предоставить внутренние дела России русским и заключать сделки, выгодные Западу.

Проблема такой аргументации в том, что она путает краткосрочные тактические выигрыши с долгосрочными стратегическими интересами. Сторонники этой линии полагают, что интересы Запада можно разом отделить от российской внутренней политики и каким- то образом согласовать с внешнеполитическими амбициями Москвы.

Желание Путина подавить демократию в республиках бывшего СССР невозможно отделить от его авторитарного правления дома. Мерилом надежности России как поставщика нефти и газа должны быть откровенные попытки Путина использовать энергию в качестве оружия против недостаточно покорных соседей. Январское решение Москвы прекратить поставки газа Украине было неуклюжей демонстрацией будущих намерений.

Вышесказанное не означает, что коллеги Путина по G8 должны стремиться к изоляции России. Что действительно необходимо, так это гораздо больший реализм в формулировании условий отношений. На смену риторике о великом стратегическом партнерстве должны прийти открытое признание различий и бескомпромиссное отстаивание демократических принципов. Нет нужды во враждебности, но есть обязанность западных демократий защищать свои ценности. Их интересы - именно в этом.

Страны G7 должны однозначно заявить, что не станут соучастниками восстановления гегемонии России над ее соседями; не согласятся с тем, что бывшие советские республики Центральной Азии недоступны для распространения демократии и законности.

Двухпартийная рабочая группа, созданная американским Советом по международным отношениям, была права, заявив на этой неделе, что США "должны покончить с чрезмерным почтением к России, когда речь идет об отношениях Америки с государствами на окраинах России". Вот именно. Американские и, в данном случае, европейские интересы заключаются в поддержке таких государств, как Украина и Грузия в их попытках стать членами мирового сообщества.

Аналогично, зависимость Европы от российского газа не означает, что ее интересы совпадают с интересами Москвы. Энергетическая безопасность континента требует прозрачности, диверсификации поставок, гибких сетей и, конечно, солидарности потребителей. Цель Путина - долгосрочные контракты со странами Западной Европы, ужесточающие контроль "Газпрома" над поставками и распределением, блокирующие попытки Европы обеспечить альтернативные поставки. Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу призвал Европейский союз заключить новый энергетический пакт с Москвой. Но он умолчал о том, как можно примирить эти прямо противоположные цели.

Страны G7 слишком часто ошибаются, полагая, что все козыри находятся на руках у России. Действительно, российские энергетические ресурсы трансформировали ее стратегическое положение. Но больше всего Путин думает о престиже, которому сопутствовало бы отношение к нему как к лидеру великой державы. Проза жизни заключается в том, что России надо продавать газ не меньше, чем Европе надо его покупать. Кроме того, Россия нуждается в западных деньгах и знаниях, чтобы осваивать новые резервы.

Что касается стремления Ирана к ядерной мощи, то Кремль явно сидит на двух стульях. Едва ли в интересах России бомба в руках радикальных исламистов рядом с ее границами.

Лидерам G7 не надо отказываться от угощения в Петербурге. Еще меньше причин обниматься с хозяином. Бушу следует пообедать, а европейцам - съесть десерт. Но потом они должны сказать все, что думают об уничтожении российской демократии. Столкнувшись с непривычной силой духа, а не с обычной слабостью, Путин может даже выслушать.